облако тэгов
Явление Богов
Прежде установления точного времясчисления, когда земля еще была не устроена, всюду царствовал хаос. Земля и вода, свет и тьма, звезды и небесная твердь представляли из себя одну дымящуюся, пенящуюся, не имеющую определенной формы массу.
Все было безобразно, все было перемешано, и не существовало ни одного живого создания.
Призраками носились облака над беспокойно движущеюся морскою поверхностью. Первое божество возникло из чудовищной почки копьеобразного тростника, поднимавшегося из глубины безграничного хаоса. Потом произошли другие божества, но миновали три поколения божеств, прежде чем определились точные границы между небом и землей. Наконец, на том месте, где поднялась вверх вершина волчьей травы, явились первые небесные духи.
Власть их не простиралась на глубоко лежащий под ними мир, в котором еще долго после того царил хаос. Только четвертому поколению богов было предназначено совершить создание и устройство земли.
Эти два существа были — могущественный дух воздуха Идзанаки и прекрасная богиня облаков Идзанами. От них произошла вся жизнь.
Идзанаки и Идзанами прогуливались по колеблющемуся небесному мосту, который висел над пропастью, отделявшей землю от неба. Он поддерживался воздухом надежно и крепко. И сказал однажды дух воздуха богине облаков:
— Под нашими стопами должно возникнуть королевство, и мы будем посещать его.
И, сказав это, он вонзил свой украшенный драгоценными камнями жезл в самую глубину кипящей массы.
Капли, которые сорвались с острия его жезла, окаменели, и из них образовался остров Оногоро.
И сошли на него создатели мира и возвели на нем огромный гористый конус с тем, чтобы на вершине его мог утвердиться небесный мост, и чтобы вокруг него мог вращаться весь остальной свет в вечном круговороте.
Мудрость небесных духов определила Идзанаки быть мужем Идзанами, и эта божественная пара должна была поселиться на земле. Но как то приличествовало их высокому происхождению, бракосочетание должно было завершиться приличествующим случаю празднеством.
И вот Идзанаки пошел вокруг созданной ими горы слева направо, а Идзанами — справа налево. И когда богиня облаков издалека еще заметила духа воздуха, она в восхищении воскликнула:
— Ах, какой прекрасный и миловидный юноша! 'На это Идзанаки с воодушевлением тоже воскликнул:
— Какая прекрасная, красивая девушка!
Они приблизились друг к другу, взялись за руки, и брак был заключен. Но по некоторым неведомым причинам супружеская жизнь обоих богов не была счастлива, на что они надеялись прежде. Они создали новый остров Аавни, который выступил из глубины моря, но он оказался обнаженной пустыней.
Хируко — их сын-первенец — был человек слабого сложения, почему создатели земли положили его в челнок, сплетенный из волчьей травы, и покинули его на волю и милость ветра и волн.
В глубокой печали перешли Идзанаки и Идзанами по небесному мосту на небо, где небесные духи держат свой вечный совет. Они узнали от духов, что Идзанаки должен был заговорить первый, когда они встретились, обходя гору земли. И вернулись супруги снова на землю, и снова отправился в путь — Идзанаки по правой, а Идзанами по левой стороне вокруг горы. И когда они повстречались на этот раз, Идзанаки воскликнул первый:
— Ах, какая прекрасная и миловидная девушка! А из уст Идзанами радостно раздалось ему навстречу:
— Ах, какой прекрасный и миловидный юноша!
И снова взялись они за руки, и с этих пор началось их полное счастье. И вот создали они семь больших островов королевства Япония; сначала роскошный остров Большой Ямато; потом — Теукуши, Ихо, и много других.
Маленькие, скалистые островки архипелага образовались из морской пены и раскатывающихся волн, когда они, высоко взбрызгивая, громоздились на морском побережье уже созданных островов.
Таким образом образовались Китай и весь материк остального света. Идзанаки и Идзанами были дарованы четверо детей: властитель рек, бог гор, позже — бог деревьев, и богиня, посвятившая себя защите нежных растений и трав. И сказал тогда Идзанаки Идзанами:
— Ну, вот мы создали могущественное королевство восьми островов, с горами, реками и растениями; но теперь должно явиться божество, которое бы властвовало над этим чудным миром.
Прошло время, и Идзанами подарила своему супругу дочь. Ее ослепительная красота и величественный вид говорили о том, что ее трон должен находиться среди облаков. То была Аматэрасу — богиня, озаряющая небо. Идзанаки и Идзанами были восхищены и воскликнули:
— Наша дочь должна обитать в голубом эфире глубоких небес и с высоты их управлять миром!
И тотчас же они возвели богиню на вершину горы и по чудесному мосту — на небо. Едва небесные духи завидели Аматэрасу, они тоже воскликнули в восхищении:
— Ты должна вступить в нежную синеву небосвода, где отныне ты будешь сиять, и твоя сердечная улыбка будет одушевлять все мироздание и землю. Белокудрые облака будут твоими слугами, а сверкающие капельки росы — твоими мирными посланниками!
Следующий ребенок Идзанаки и Идзанами был сын, и так как он был тоже прекрасен собой и нежен, и навевал грезы, как летний вечер, то они порешили, что он тоже должен обитать на небе, как соправитель Аматэрасу; имя его было — Тзуку-Иоми, бог месяца.
Бог Сусано-о был другой сын божественной пары. Но совершенно противоположно брату и сестре, он любил мрак и тень. Когда он плакал, от слез его травы выжигались на горах, цветы увядали, и люди умирали. Мало было радости Идзанаки от него, но все же он назначил ему владеть океаном.
После того как был создан свет, счастливой жизни духа воздуха и богине облаков настал конец. Родился всеистребитель Бог огня, и Идзанами умерла. Она скрылась в глухое уединение царства лесов, в страну Кии, а затем сошла в мрачные владения подземного мира.
Идзанаки был смертельно огорчен разлукою с Идзанами; он собрался в путь искать ее и достиг ворот царства мрака и тени, где и не ведали о существовании солнечного света.
Сама Идзанами страшно желала покинуть это место печали и вернуться на любимую ею землю. Но все же дух ее вышел навстречу Идзанаки и нежно, заботливо умолял его не искать ее в этих подземных пещерах.
Но отважный бог Идзанаки не послушался добрых советов. Он устремился вперед и при свете, изливающемся от его гребня в волосах, искал долго и усердно свою возлюбленную супругу. Страшные призраки выступали перед ним, но он следовал мимо них с королевским величием. Стоны, безнадежные сетования погибших душ звучали в его ушах, но страх был ему неведом.
После долгих поисков он нашел свою Идзанами: она лежала на земле — полное олицетворение безграничного отчаяния, до того изменившаяся, что Идзанаки долго, недоверчиво всматривался в ее глаза, прежде чем узнал ее. Но Идзанами разгневалась на Идзанаки за то, что он не послушался ее уговоров, так как знала она, что его труды и мучения, претерпеваемые за нее, будут бесполезны. Без согласия властителя подземного мира она не смела вернуться на землю, а этого согласия она тщетно добивалась и сама.
И должен был Идзанаки бежать, жестоко теснимый восемью чудовищами подземелья, чтобы спасти свою жизнь. Он храбро защищался мечом и, наконец, сбросил свой головной убор, который превратился в драгоценнейшие пурпуровые грозди винограда, бросил и гребень, изливавший свет, который превратился в нежные бамбуковые стебли, и тем временем, пока чудовища жадно глотали сладкий виноград и нежные стебли, Идзанаки достиг широких ступеней лестницы, которая вела на белый свет. Но на последней ступени он остановился и бросил Идзанами:
— Надежда на нашу встречу пропала, наша разлука будет навеки!
Перед Идзанаки простирался океан, широко-широко без конца, на поверхности его отражался образ его любимейшей дочери Аматэрасу. Она, казалось, умоляла его погрузиться в волны и омыться в беспредельных водах океана.
И едва только он окунулся — раны его закрылись, и чувство бесконечного примирения со всеми овладело им.
Жизнь создателя земли была кончена. Он оставил мир своим детям и перешел в последний раз тысячецветный небесный мост. И поныне живет дух воздуха с небесными духами в обширных пределах солнечного сияния.
Дева Луны
Весна начиналась на морском берегу Суруга. Нежная зелень оживляла заросли бамбука. Розовое облако тихо опустилось с неба на ветви зацветавших вишен. Сосновые леса струили весенний аромат. Тихо было на берегу, только море рокотало. Чуть слышные звуки доносились издалека. Быть может, то была песнь шумящей воды, быть может — шум проснувшегося ветра, быть может — мелодия плывущих облаков.
Небывалая, нежная музыка то усиливалась, то затихала, и звуки походили на шум морского прибоя; медленно, незаметно все приближалась и приближалась музыка. Из-за вершины горы Фудзияма видно было снежно-белое облако, спускавшееся за землю.
Ближе и ближе доносилась музыка. И внезапно задушевный, чистый голос запел песню, которая вся дышала миром и спокойствием месячного сияния. Белое, перистое облако неслось к морскому берегу. Одно мгновение покоилось оно на взморье и затем растаяло... ?, ...У моря стояла юная девушка в сверкающем одеянии. В руках она держала сердцевидный инструмент, и в то время как пальцы ее касались струны, она пела небесную песнь. На ней было одеяние из перьев — белое без единой отметинки, как грудь дикого лебедя. Юная дева смотрела в далекое озеро. Затем она направилась к сосновому лесу, окаймлявшему морской берег. Птицы порхали вокруг нее. Они садились ей на плечи и прислонялись своими мягкими головками к ее щекам. Она нежно гладила их, и птички, осчастливленные, отлетали от нее. Юная дева повесила свое одеяние на ветви сосны и пошла окунуться в море.
Был полдень; один рыбак присел под сосной обедать. Внезапно заметил он ослепительно белое одеяние.
— Быть может, это дар богов! — сказал рыбак Гай-Руко, подходя к нему.
А платье было такое душистое, такое нежное, что он боялся и дотронуться до него, — но, в конце концов, все же его снял. Перья на нем были удивительно сотканы, и нежные, изогнутые крылья украшали его на плечах.
«Снесу-ка я его домой, — подумал рыбак, — и счастье посетит нас».
Но в это время юная дева вернулась с моря. Рыбак не слышал шума ее шагов, пока она не стала перед ним.
И внезапно раздался ее нежный голос: — Одеяние принадлежит мне! Отдай его мне, прошу тебя!
Рыбак стоял молча, как громом пораженный, потому никогда еще не видел он такого грациозного создания. Она казалась не от мира сего. И сказал он:
— Как твое имя, дивно прекрасная дева? И откуда ты? Тогда она отвечала:
— Ах, я одна из юных дев, которые прислуживают луне. Я являюсь с мирным известием к океану. И я шепнула ему на ухо об отливе и теперь должна снова вернуться на небо.
Но Гай-Руко возразил:
— Я хотел бы посмотреть, как ты танцуешь, прежде чем ты улетишь отсюда!
Дева Луна отвечала:
— Отдай мне одеяние из перьев, и я протанцую небесный танец! Рыбак стал было противиться:
— Танцуй, — говорил он, — тогда я тебе отдам одеяние. Вся сверкающая, юная дева гневно воскликнула:
— Злые духи унесут тебя в свое царство, если ты будешь сомневаться в словах богини! Без моего одеяния я не могу танцевать. Каждое перышко на нем — это подарок небесной птички. Их любовь, их вера носят меня по воздуху.
И когда она произнесла эти слова, рыбак застыдился и сказал:
— Я поступил против совести, прости меня!.. — и подал ей одеяние, и Дева Луны облеклась в него.
И поднялась она от земли, тронула струны и запела. Чисты и невыразимо прекрасны были звуки ее пения. То была ее прощальная песня с землею и морем. Когда она кончила ее, то заиграла веселую, с трелями, песенку и стала танцевать. Мгновениями она слегка касалась поверхности быстро пенящегося моря, затем своею маленькой ножкой — вершины сосны вышиной до поднебесья. А затем проносилась мимо рыбака и улыбалась, когда трава шуршала под ее ногами; она летала по воздуху вокруг деревьев, между бамбуковой зарослью, и под ветвями цветущей вишни. И музыка не умолкала, и, не переставая, танцевала дева, а Гай-Руко любовался ею, полный удивления и восхищения, потому что ему казалось, что это грезится дивно-прекрасный сон...
Но внезапно веселая музыка смолкла. И танец прекратился. И тогда запела девушка о месячном свете и о тишине вечера. И в то же время она кружила по воздуху, сначала — медленно, потом все быстрее и быстрее, и поплыла она прочь оттуда над лесами к далеким горам.
Музыка еще звучала в ушах рыбака, а дева уносилась все дальше и дальше. Гай-Руко глядел ей вслед, пока еще можно было различить ее снежно-белую фигуру. Но ветер все еще доносил легкие звуки песни, пока они — один за другим — не затихли вовсе.
А рыбак снова был один, один с плеском моря и благоуханием сосен.
Богиня Солнца
Аматэрасу, богиня солнца, вступила на трон в далеком, глубоком, голубом небесном своде. Ее сияние служило небесным божеством радостною вестью.
Орхидеи и ирис, цветы вишен и слив, рисовые поля и коноплянники — отвечали ей улыбкою на улыбку, а озера и воды отражали ее в тысячах сверкающих красок.
Но Сусано-о, брат Аматэрасу, который владычествовал над океаном и теперь управлял за бога месяца, завидовал славе и всепокоряющей власти сестры.
Довольно было одного шепота испускающей лучи богини, и весь свет превращался в слух, и голос ее воспринимался в глубине кристаллов и на дне зеркально-прозрачного озера.
Ее рисовые поля приносили урожай с избытком, находились ли они на откосе горы, в защищенной долине, или подле бушующего потока, и ее фруктовые деревья склонялись под тяжестью плодов.
А голос Сусано-о не был так чист, его улыбка не была такою светящейся. Его поля, окружавшие палаты, часто затопляло, и они гибли; его рисовые посевы тоже гибли по временам.
Гнев и досада бога месяца не имели границ, но Аматэрасу была бесконечно терпелива и все прощала ему.
Раз сидела богиня солнца, как всегда, озабоченная работой, во дворе своего небесного жилища, и пряла. Прядильщицы небесного происхождения редкой красоты окружали источники, над волнами которых плавало благоухание цветов лотоса, и раздавались чудные песни, возвещавшие о ветре, облаках, о небесном своде.
И внезапно через небесную синеву пал к ногам прядильщицы окоченевший труп пегого коня — любимца богов. Завистливый Сусано-о убил его и снял шкуру.
При виде коня Аматэрасу содрогнулась и уколола себе палец веретеном и, возмущенная свирепостью брата, удалилась в пещеру и заперла за собою дверь небесного жилища в скале.
Весь мир погрузился в мрак. Радость и добродушие, душевная чистота и мир, надежда и любовь — исчезли с угасшим светом. Злые духи, которые до тех пор таились по темным углам, отважились, наконец, выйти на волю и стали бродить повсюду. И их ужасающий смех, их помрачающие разум песни наполняли ужасом сердца.
В конце концов, собрались все боги, которые опасались и за свою безопасность, и за существование всего прекрасного на свете, собрались в русле небесного потока, воды которого высохли.
Все знали, что только одна Аматэрасу может помочь им. Но чем им склонить небеса озаряющую богиню вступить в этот мир мрака и раздора?!.. Восемьсот божеств было приглашено на совет, и, наконец, был найдет план, как вывести Аматэрасу из ее заточения.
И вот Аменако повырывал с корнями священные деревья Сакаки, что растут на небесных холмах, и рассадил их перед входом в пещеру. Высоко на верхних сучьях повесили ценные цепи из блестящих драгоценных камней, которые еще Идзанаки подарил богине солнца.
Средние ветви занимало зеркало, изготовленное из благородных металлов небесных гор. Его блестящая поверхность испускала от себя лучи, словно лик солнца.
Остальные боги соткали из волокна, конопли и бумажной шелковицы королевское одеяние белое с голубым, которое они, как знак выражения своего усердия, повесили на нижних ветвях дерева Сакаки.
Был еще выстроен дворец, окруженный садом, в котором богиня растений повелела цвести многим тысячам любимейших растений и цветов. И вот все было готово.
Тогда Аменако выступил вперед и громким голосом попросил богиню солнца показаться им... но тщетно. Тогда началось великое торжество. Удзумэ, богиня радости, громко запела и стала водить хоровод.
Листья вереска украшал и ее голову, а сухостебельник с небесной горы Кагу опоясывал ее гибкий стан; дикий виноград обвивался вокруг развевающихся рукавов в то время, как она держала в руке листья дикого бамбука, увешанного, словно волшебный жезл, крошечными мелодичными колокольчиками.
Удзумэ играла на бамбуковой флейте, между тем как восемьсот мириадов божеств сопровождали ее со своими музыкальными инструментами. Одни трещали деревянными погремушками; у других были инструменты с натянутою тетивою, по которой они с быстротою молнии проводили стеблями волчьей и простой травы; огромный огонь был разведен вокруг пещеры, и когда зеркало отбросило отражение его зарева, принялись кричать «долгопевучие птицы вечной ночи», как будто утро забрезжило. Веселость взяла свое.
Ряды богов становились все оживленнее и оживленнее, и боги смеялись так, что небо содрогалось, словно от грома. Аматэрасу неподвижно слушала в своем уединении пение петухов, звуки музыки и шум танцев; но когда небо содрогнулось от хохота богов, она опасливо выглянула из своего убежища и спросила:
— Что это значит? Я думала, небо и земля погружены во мрак, но вижу свет. Удзумэ пляшет, и все боги смеются!. Удзумэ отвечала:
— Я могу танцевать, и боги могут смеяться, потому что среди нас теперь находится одно божество, чья красота подобна твоей! Погляди-ка!..
Аматэрасу бросила взор на зеркало и страшно изумилась, заметив в нем богиню сверхъестественной красоты. Она вышла из пещеры, и у порога, тотчас же перед входом была свита веревка из рисовой соломы, чтобы богиня не могла скрыться назад. Мрак исчез, и явился свет.
И воскликнули тогда восемьсот мириадов божеств:
— О, да не покидает нас никогда богиня солнца!
Замок в морской глубине
Хо-вори, принц Огненная смерть, сын Ниниги, был искусный охотник. Он убивал метко всех зверей — жестко-волосатых и мягко-волосатых.
Его старший брат Хо-зери — принц Молния, был рыбаком, и своими сетями улавливал всех широко-чешуйных и узко-чешуйных рыб. Но часто, когда налетал ветролом, и волны громоздились высоко-высоко к небу, он не вылавливал ни единой рыбы.
Однажды, когда бога непогод не было дома, Хо-зери должен был оставаться дома; когда настала ночь, из гор вернулся Хо-вори, нагруженный добычей. Тогда Хо-зери сказал брату:
— Ах, как бы я желал, чтобы ты подарил мне свой лук и стрелы; я лучше стану охотником. За то ты получишь мои удочки.
Сначала Хо-вори ни за что не соглашался на это предложение, но, в конце концов, мена произошла.
Но принц Хо-зери не был охотником от рождения. Он не умел ловко выследить дичь, не умел преследовать ее быстрым бегом и верно целиться...
И принц Хо-вори каждый день напрасно въезжал в открытое озеро и бесплодно закидывал свои удочки, он не вылавливал ни одной рыбы. И вдобавок ко всему он еще потерял братнин рыболовный крючок. Вот и пришел Хо-зери к Хо-вори и сказал:
— Здесь — счастье гор, там — счастье озера!.. Пусть каждый из нас вернет счастье другому. Хо-вори ответил:
— И я не поймал твоим крючком ни одной рыбы, и в конце концов уронил его в море.
Страшно разгневался старший брат и резко стал требовать возвращения своего сокровища. Это было большое несчастье для принца Огненная смерть. Он сломал свой добрый меч и наделал из него пятьсот рыболовных крючков, которые предложил своему брату, но это нисколько не утешило Хо-зери, который продолжал неистовствовать и требовать своего рыболовного крючка.
Хо-вори не находил ни утешения, ни помощи. Однажды он сидел на берегу моря и вздыхал глубоко-глубоко; и услышал его стенания морской дед и спросил о причине его печали. И поведал ему Хо-вори об утрате рыболовного крючка и о гневе брата; тогда морской дед обещал оказать ему помощь.
Он сплел бамбуковые стебли так плотно, что морская вода не проступала между ними, и на этот плотик поставил маленький, крепкий челнок. Хо-вори вспрыгнул в этот челнок, который унес его в открытое далекое море. Немного спустя челн стал опускаться, как предвещал морской дед. Он опускался все глубже и глубже, пока не достиг дворца, который был выстроен на морском дне из сверкающей рыбьей чешуи.
Перед дворцом находился колодец в тени мощного дерева дикая корица. Принц Огненная смерть опустился сверху на широко-тенистые ветви и внезапно увидел девушку, приближающуюся к колодцу. В руках она несла чашу, украшенную драгоценными камнями; то была прекрасная Тохо-Тама, несравненный драгоценный камень, дочь Вата-Тзу-Ми, морского короля.
Хо-вори был просто зачарован блистательною красотою, ее длинными, ниспадающими волосами и нежными, глубокими, голубыми глазами.
Девушка наклонилась, чтобы наполнить чашу и вдруг заметила в воде отражение принца; она уронила чашу и чаша разлетелась вдребезги на тысячу черепков. Тохо-Тама бросилась к отцу и воскликнула:
— Юноша, одетый с божественной прелестью и красотою, сидит на ветвях дикой корицы. Я видела отражение его лица в колодце!..
И понял морской король, что это должен быть искусный охотник принц Огненная смерть. Тогда Вата-Тзу-Ми отправился под дикую корицу, вскинул глаза на Хо-вори и сказал:
— Сойди вниз, о, сын богов, и войди в мой дворец!..
И Хо-вори послушался его, и король повел гостя во дворец и усадил на свой трон, убранный кожею морских львов, и в честь принца было устроено большое торжество; убранство стола состояло из ветвей коралла, а тарелки были из отливающего серебром перламутра. Прозрачное вино подавалось в чашевидных морских цветах, и чудилось Хо-вори, что никогда еще не пировал он за таким роскошным столом.
Когда праздник окончился, он поднялся с Тохо-Тама на кровлю дворца, и сквозь голубую воду, что колебалась над ним, увидел, хоть и не отчетливо, Богиню солнца. Он видел горы и долины океана, колеблющиеся леса могущественных морских растений — приют морских животных.
И поведал Хо-вори Вата-Тзу-Ми об утрате рыболовного крючка; тогда король позвал своих подданных и опросил их всех до одного. Ни одна рыба ничего не знала о крючке, однако омар сказал:
— Когда я на днях сидел в моей пещере между скалами, некая рыба плыла мимо меня; рот ее распух, и она проплыла мимо, озабоченная, не приветствуя меня.
Тогда Вата-Тзу-Ми заметил, что именно эта рыба не явилась на его зов. Быстроплавающий посол был послан привести ее, и когда она явилась, в ее несчастном распухшем рте был найден рыболовный крючок. Хо-вори получил его обратно и был счастлив. Тохо-Тама стала его женою, и зажили они вместе в прохладном чешуйном дворце.
Принц Огненная Смерть старался узнать непроницаемые тайны морской глубины. Он узнал причину радости и гнева океана. Дух непогоды верхнего моря не властвовал в морской глубине; каждый вечер Хо-вори засыпал, убаюкиваемый нежным колебанием воды. Много раз наступал прилив и сменялся отливом.
Однажды в тишине ночи Хо-вори глубоко-глубоко вздохнул. Сердцем Тохо-Тама овладело беспокойство. Она рассказала отцу, что Хо-вори грезит своей родиной, и что глубокая тоска по ней снедает его. Тогда Вата-Тзу-Ми положил два драгоценных камня в руки Хо-вори: один камень управлял приливами, другой — отливами океана, и сказал ему при этом:
— Возвращайся назад на землю, несомый моим верным морским драконом, и отнеси Хо-зери потерянный рыболовный крючок. Если брат твой будет еще враждовать с тобой, вынь драгоценный камень, который управляет приливом, и воды поднимутся и поглотят твоего брата. Если же он станет умолять тебя о прощении — вынь второй камень, и все будет хорошо.
Хо-вори покинул дворец в морской глубине и дракон мгновенно умчал его на родину. Когда он ступил ногою на сушу, то снял свой меч, обвязал его вокруг шеи дракона и сказал:
— Отнеси это морскому королю в знак моей любви и благодарности.
Посол Неба
Боги взирали с небесной высоты и видели, что злые подземные духи все больше и больше заселяют землю. Ни днем, ни ночью не было от них спокойствия. Осхи-Хоми — Светлокудрый, один из высших небесных духов, был назначен снизойти на землю и править ею. Едва только вступил он на «плавающий мост», как услышал шум раздоров и суматохи, вернулся назад и сказал:
— Изберите вместо меня другое божество совершить это дело.
И созвали тогда Великий небесный дух и Аматэрасу восемь сотен мириадов божеств в русло высохшего небесного потока. И богиня солнца сказала:
— В мире царят неустройство и смятение. Божество должно снизойти к ним, чтобы приготовить почву для нашего сына принца Ниниги, который должен ею управлять. Кого же нам послать?
И восемьсот мириадов божеств сказали:
— Пусть Аме-Нохо сойдет на землю.
И Аме-Нохо спустился на землю; ему жилось там так счастливо, что он почти совсем забыл о данных ему поручениях небесными божествами. Он жил в мире со злыми духами, и беспорядки, и неустройство царствовали по-прежнему.
Три года ждали известий Великий небесный дух и Аматэрасу, но все напрасно. Тогда они сказали:
— Пошлем Аме-Вако, юного небесного принца, он будет тщательно следовать нашему приказанию.
И они дали ему огромный небесный лук для дичи и небесную оперенную стрелу, которая всегда попадала в цель.
— С этим ты должен начать войну против злых подземных духов и водворить порядок в стране!..
Но едва только юный принц опустился на морской берег, — перед ним очутилась дивно прекрасная принцесса Блеск-земли. Ее грациозность очаровала Аме-Вако. Он любовался ею и не мог отвести от нее взора. Вскоре после того они вступили в брак.
Миновало восемь лет. Юный принц убивал время веселыми пиршествами и удовольствиями. Ни разу даже не пытался он водворить на земле мир и порядок; он даже входил в сношения с земными духами и действовал заодно с ними наперекор небесным духам, чтобы владычествовать надо всею землею самостоятельно.
И снова собрались восемь сотен мириадов божеств в русле тихого небесного потока. Богиня Солнца сказала:
— Наш посол слишком медлит с ответом. Кого послать нам, чтобы разведать причину его медлительности?
И кликнули тогда боги верного Фазана и дали ему такой наказ:
— Ступай к Аме-Вако и скажи: «Боги неба послали тебя в страну камышей, чтобы восстановить мир и низвергнуть злых духов той страны. Восемь лет ты хранил молчание. Что за причина тому?»
Фазан поспешно слетел на землю и опустился на широко распростертые ветви дерева, растущего у ворот перед дворцом принца; он повторил от слова до слова наказ и не получил никакого ответа. Но услышала приближенная Ама-но-загу возглас Фазана, обращенный к принцу; она явилась к принцу и сказала:
— Крик Фазана предвещает бедствие! Возьми лук и стрелу и убей его.
А Аме-Вако, ни о чем не думая, прострелил Фазану сердце. А небесная стрела понеслась все дальше, и дальше. Быстро, как ветер, мчалась она через воздушные пространства и, наконец, разорвала облака и упала к ногам богини Солнца, сидевшей на своем троне. Аматэрасу увидела, что это была одна из тех стрел, которыми вооружили принца, и что перья ее были запятнаны кровью. Тогда она подняла стрелу и отбросила ее далеко от себя.
— Если этой стрелою посол наш метил в злых земных духов, то она не ранит юного принца; но если сердце Аме-Вако испорчено — пусть стрела убьет его.
И случилось так, что когда принц предавался отдохновению после того как с большим торжеством отпраздновал жатву, стрела безошибочно примчалась к своей цели и пронзила сердце принца... Громко вскрикнула принцесса, увидев мертвым своего юного супруга. Ее болезненные стоны достигли неба. И тогда отец Аме-Вако поднял страшный ураган, и ураган этот вознес убитого принца в голубое поднебесье.
Был выстроен огромный дом печали; восемь дней и восемь ночей раздавались в окрестностях плач и жалобы, даже дикие лебеди на реках, серые цапли и птицы-рыболовы, воробьи и фазаны издавали печальные стенанья. Когда явился Айи-шики оплакивать своего брата, он был до того поразительно схож с юным принцем, что родители обняли его и сказали:
— Наше дитя не умерло, нет! Наш господин не умер, нет!..
Но Айн-шики разгневался на то, что его приняли за брата. Он выхватил десятилезвиевый меч и изрубил на части «дом печали» и развеял щепы на все четыре ветра.
Тогда небесные божества сказали:
— Таке-Мика должен сойти и низвергнуть эту мятежную страну.
В сопровождении Тори-Буне отправился он в путь и пришел на морской берег Инасо, в страну Тдзумо. Они обнажили свои мечи. Таке-Мика и Тори-Буне сели со скрещенными ногами на лезвия мечей и с той поры они начали войну с земными духами и вскоре победили их.
Когда мир в стране был водворен и поручение исполнено, они вернулись назад в голубые сферы высокого неба.
Принц Ниниги
Аматэрасу воскликнула из своего сверкающего золотом дворца, обращаясь к правнуку, принцу Ниниги:
— Выйди из твоих небесных скалистых палат и отправляйся управлять тучными нивами вечно зеленых рисовых полей.
Она дала ему много подарков: драгоценные камни из недр небесных гор, кристаллы, прозрачные, как солнечный луч, и меч, который ее брат, Сусано-о выковал из хвоста страшного дракона. Она дала ему также и зеркало, чье сияние некогда вызвало ее из пещеры, и сказала при этом:
— Тщательно храни это зеркало, как только ты заглянешь в него, оно покажет тебе мой образ.
Были избраны бесчисленные божества сопровождать принца Ниниги, между ними находилась Удзумэ, та, которая танцевала до тех пор, пока небо не заколебалось от смеха богов.
Целая толпа прорвала оболочный покров и готовилась уже спуститься на землю, но внезапно на перекрестке, где небесная тропа как раз разбивается на восемь различных тропинок, появилось божество гигантской величины, сверкая страшными, огненными глазами. Веселое расположение покинуло толпу божеств при этом виде, и она повернула назад. Только одна прекрасная Удзумэ выступила навстречу страшилищу-великану и сказала ему:
— Кто ты такой, что отваживаешься препятствовать нашему сошествию на землю?
Божеству по душе пришлось прекрасное бесстрашие юной Удзумэ, и он приветливо возразил ей:
— Я — бог земли, благосклонный к вам; меня называют бог Проселка. Я выхожу навстречу принцу Ниниги поклясться ему в своем усердии и предложить ему быть проводником. Вернись и скажи великому богу, что принц Сарута кланяется и желает здравствовать. Это сам принц и есть, о, Удзумэ!
Богиня, радостная и веселая, была счастлива, слыша эти слова, и сказала:
— Сонм богов сойдет на землю, и ты сам будешь иметь возможность приветствовать принц Ниниги. На то бог Проселка ответил:
— Прикажи же сонму богов спуститься на гору Такахихи, в области Тсукусхи. Я буду дожидаться их прихода на вершине горы для торжественного приема
.
Повернула Удзумэ назад к богам и передала им это поручение. Когда принц Ниниги услышал ее слова, он вторично прорвал восьмитысячный покров облаков и по небесному мосту спустился на вершину горы Такахихи.
Вот и отправился принц Ниниги с принцем Саруты, как проводником, странствовать по государству, которым он должен был управлять. Он осмотрел цепи гор и озер, широкие поля камыша и бесконечные сосновые леса, реки и долины. Затем он сказал:
— Эта страна, которую целует утреннее солнце, освещает вечернее солнце — счастливая, благословенная страна.
Затем он стал строить себе дворец. Колонны и стены поднимались из глубочайших ущелий долин, а кровля исчезала в небесной синеве. В этом замке Ниниги стал жить сам. И сказал он Сарути:
— Пусть бог Проселка возвращается на свою родину. Он был нашим проводником, и за то да будет очаровательная Удзумэ его супругой и царицей своей страны.
Удзумэ послушалась наказа Ниниги, и в Саруте, благодаря ее мужеству, веселости и красоте, она была впоследствии всеми уважаема и любима.
И случилось однажды, что сын богов гулял по берегу моря и внезапно повстречался там с миловидной юной девушкой. Он спросил ее:
— Как твое имя? Она отвечала ему:
— Я дочь бога «Властитель горных цепей», а мое имя — Ко-но-хане, принцесса Древоцвета.
Принц сразу полюбил прекрасную принцессу. Он отправился к Властителю горных цепей и попросил у него руки его дочери.
Но у Охо-Яма была старшая дочь по имени Яха-Нага, которая была далеко не так хороша, как ее сестра; горный дух желал, чтобы потомство принца Ниниги жило вечно, подобно сказам, и было цветуще, подобно цвету деревьев. Поэтому Охо-Яма послал своих дочерей к Ниниги с роскошными одеяньями и драгоценными подарками. Но принц любил только дивно прекрасную принцессу Ко-но-хане и взором не оделял Яха-Нага. Тогда последняя воскликнула в диком гневе: — Если бы ты взял меня в жены, то ты и твои дети жили бы вечно на земле; но так как ты полюбил мою сестру, то твое потомство будет скоропреходяще и мгновенно, как цвет деревьев!
Вот от этого-то и происходит, что человеческая жизнь такая короткая в сравнении с жизнью прежних богов.
Некоторое время принц Ниниги и принцесса Ко-но-хане жили счастливо; а затем словно темное облако омрачило их жизнь.
Ко-но-хане была нежной красоты, свежа, как утро, чиста, подобно белому цветку вишни. Она любила солнечное сияние и легкий западный ветерок. Она любила нежный дождик и тихие летние ночи.
Но в сердце Ниниги вспыхнуло пламя зависти. В скорби и отчаянии заперлась принцесса Ко-но-хане в своем дворце и приказала поджечь его. Зашевелились огненные языки и стали въедаться все глубже и глубже в стены здания — Ниниги остолбенел, увидев огонь, в отчаянии и ужасе. Но внезапно из пылающего здания выбежали три маленькие мальчика и окликнули отца; обрадовался принц Ниниги, когда прекрасная Ко-хо-нане невредимая пошла к нему навстречу, — он бросился к ее ногам и молил о прощении. А трех детей они назвали так: Хо-зери — Огненная Искра, Хо-зузери — Огненный Жар и Хо-вори — Огненная смерть.
Много лет спустя Ниниги разделил свою власть между своими сыновьями и затем вернулся в области голубой небесной дали.